Контекст.

[astikhin]

Еще до того, как засел за книгу Барбары Аутланд Бейкер "Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба", сделал переводы нескольких статей по американской истории - деле офицера Френко Серпико, комиссии Нэппа, расследование инцидента с Эбнером Луимой, восстание в Уоттсе и комиссии Кристофера, которая расследовала дело об избиении Родни Кинга.

Все переводы, как правило, касались тем, которые были не особо известны у нас в стране, и часть информации из переведенных статей, к примеру, вообще попала в новости о расовых волнениях в США (речь, конечно же, идет о расовом бунте в Уоттсе, информацию о котором отечественные СМИ почерпнули из переведенной мной статьи).

Совершенно естественно, что все эти события не могли не отразиться на жизни рядовых американских граждан и даже в такой далекой от политики и социальных вопросов книге, как "Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба" есть моменты, описывающие "контекст" 60-х годов прошлого века:

Где-то глубоко внутри себя я понимала ту ситуацию, в которой оказалась: Барбара вела войну против «термитников в древесном мире». Эти «насекомые» вели подкопы под мой шаткий фундамент, «питаясь» ночными новостями, в которых показывали ребят вроде Элдриджа Кливера, подливающего масла в огонь ярости «Черных пантер» в период борьбы за гражданские права, и Джеймса Эрл Рея, не давшего осуществиться мечте Мартина Лютера Кинга. В новостях показывали сюжеты о том, как сжигают флаг моей страны, и об убийстве еще одного представителя семьи Кеннеди палестинцами. Студентки срывали с себя бюстгальтеры, борясь за свободу самовыражения без оглядки на пол. Американцы больше не доверяли президентам Джонсону и Никсону, а мое поколение подсело на травку, ЛСД и галлюциногенные грибы.

--skip

Однако к моменту окончания школы у меня были неплохие перспективы дальнейшей карьеры, особенно на фоне остальных учеников. В те годы, когда я училась в школе, отец часто рассказывал нам о статьях из газеты Los Angeles Times, а новостные репортажи открыли для меня дверь в большой мир. Надо сказать, что все новости сливались в один бесконечный список кровоточащих ран Лос-Анджелеса: бунт чернокожего населения в Уоттсе; студенческие собрания в Университете Беркли для защиты свободы слова в кампусах; трупы американских солдат во Вьетнаме; русские под властью Косыгина и Брежнева; голодающие китайские дети — жертвы революции. Каждый из этих несчастных, вне всякого сомнения, имел больше прав на сочувствие, чем я. Новые знания притупили мой гнев, предоставив мне примеры, с которыми я стала сравнивать свою малоприятную жизнь.

Общественные события, как правило, оказывают влияние на человека (прямое или непрямое) и при ознакомлении с историческими событиями необходимо учитывать этот "общественный контекст".